Прыжок

Уникальные факты Великой Отечественной: Мария Колтакова, ветеран, в 93 года прыгнула с парашютом, посвятив прыжок старшему брату. Ее прыжок попал в «Книгу рекордов России». А пришедшая слава помогла узнать, как погиб брат в самом конце войны…

Мария Денисовна Колтакова (Шамаева) уже очень давно живет в Белгороде. Но детство и юность ее прошли в Кузбассе, в Белово.

А Россия ее знает как «железную бабушку», которая в последние годы удивляет не по возрасту рекордами! На земле. Под водой. В небе.

Она словно снова себе задает и сдает, сдает ГТО, но в формате уж нового века и в возрасте уж столетних…

— Я не «железная бабушка» – железо ржавеет. Я «стальная», — поправляет молву Мария Денисовна. Мы с нею и с ее давним другом, биографом, журналистом Ольгой Севериной говорим по видеосвязи. Мария Денисовна рассказывает о детстве и юности в доме 102 по беловской улице Сталина, о войне, и читает длиннейшие стихи за стихами. А я изумляюсь и вот уж ищу дату в блокноте, точно ли ей уже 100? А не 80-90, к примеру?

Все ж таки с 1922-го! Но сколько энергии, хоть и ходит с палочкой! И силы и радости жизни! И памяти!

— Она «стальная» – еще и потому, что никогда в жизни не плакала, с тех пор, как слово дала, в начале войны, беловскому военкому. Они всем классом пришли проситься на фронт. Он девчонкам сказал: «Вы ж еще соплячки, вы же плакать будете в первом бою…» — «Я — не буду, клянусь!»- ответила Мария. И она с подругами, окончив курсы медсестер, ушла на войну в составе 847 полка 303-й Сибирской добровольческой дивизии, — делится Ольга. — …И прошла всю войну – от страшных боев за Воронеж, где полк потерял почти 40 процентов состава, – до Победы и освобождения Праги, и ни слезинки она себе на войне не позволила, и после — в мирные годы…

Маша — в родной беловской школе, в верхнем ряду, четвертая справа, в белой кофточке. Фото из личного архива

И я слушаю следующее вступление в разговор бабушки-фронтовички и тоже горжусь ею! Очень. И ее фронтовыми годами особенно. Но и не терпится успеть спросить, пока не порвалась связь, про парашют и какое оно, небо в ладошке, и почему она так прикоснуться к нему хотела…

— Старший брат, Женя, занимался в аэроклубе, парашютным спортом. Про прыжки дома рассказывал так, что я стала проситься взять меня тоже прыгнуть… «Подрастешь – возьму…» — засмеялся, щелкнул по носу, пообещал однажды… – в словах Марии Денисовны любовь и тоска по брату, и голос ее, конечно, сейчас чуть слабеет, дрожит. — … Женя работал тогда учителем, а потом ушел в армию — еще до войны, а погиб он в конце войны… Когда я осенью 1945-го вернулась домой, на столе лежали две «похоронки», на меня, на него. Я свою порвала. И с того дня искала хоть что-то о нем и мечтала узнать, как погиб Женя… И в 2015-м, решила, итоги и своей уже жизни начав подводить… Подумала, никто и не знает, никто и не вспомнит про любимого брата Женю, а что …если прыгнуть мне с парашютом — в память о нем?!

… Но она тогда сразу везде получила отказ, из-за возраста. Ей же было уже 93.

… Но она не привыкла сдаваться. А еще… загадала желанье, попросила Деда Мороза. Скажете, ну, дитя… Но ведь она и шла к исполнению мечты детства и мечты возраста мудрости!

— А тогда… Пока никто и нигде не согласился взять ее на прыжок, мы и предложили свозить, куда захочет… Она выбрала Брест. И вот, побывали мы в крепости, заехали в Беловежскую пущу… Вижу, устала, и пора бы уже возвращаться. Мимо – автобус, с табличкой, что в усадьбу Деда Мороза. И она руку вдруг тянет, вверх. Я: «Нам не туда, это к Деду Морозу». – «Нам как раз туда, — смеется, — а ты что, в Деда Мороза не веришь?» Шутка шуткой, но … автобус она остановила, мы сели, приехали… Дед Мороз ее награды когда увидал, спустился с крыльца, обнял, спросил: «Можно с Вами сфотографироваться?» А как стали мы уходить… Нет ее рядом… Оглядываюсь, она встала на цыпочки и Деду Морозу что-то на ухо шепчет… А прошло полгода, она мне: «Неужто обманул?» — «Кто?» — «Дед Мороз». – «Вы желание загадали, что ли?» — «Два».

А прошло еще немного времени. И Ольга попала по работе в Крым, и там по пути сфотографировала баннер, про прыжки с парашютом, просто, на случай. И уже из Белгорода, с Марией Денисовной, они по тому номеру — на удачу — взяли и позвонили. Услышали: «Приезжайте! Только чтобы сердце, давление были в норме».

А приехали – давление-то зашкаливает. Но Мария Денисовна тайно выпила не одну, а две таблетки. И перед вылетом давление оказалось 120 на 80, всех удивив.

… И вот она – в сентябрьском небе!

Прыжок в паре с инструктором!

Высота 3000 метров!

Внизу – геометрия гор и дорог, крыш и садов.

И воздух внизу горяч, а наверху по-сибирски прохладен, прозрачен, и рука его режет легко и счастливо. И синее небо вливается в синее море. А прошлое вливается в настоящее — будущее.

Позже, два года спустя, Мария Денисовна прыгнет с парашютом уже с высоты 4200 метров, уже в память о боевых подругах… И о ней, снова внесенной в «Книгу рекордов России», еще больше заговорит страна. И пойдут еще ее рекорды…Но, главное, ее мечта, высказанная не раз в те годы в многочисленных из-за рекордов интервью, докатится до самого Тихого океана…

И девушка-поисковик с Камчатки прочтет о мечте «стальной бабушки», разыщет белгородский номер биографа — Ольги, через нее — Марию Денисовну и расспросит о брате Жене.

— И в своем отпуске та девушка-поисковик поедет не на юг, не за границу отдыхать… А поедет работать… на Курилы, на остров Шумшу, на братскую могилу десантников 1945 года. И выйдет на краеведа Валерия Гайдукова, с вопросом — вдруг повезет… — о десантнике Шамаеве. А у него … окажется и информация, и… Женины фотографии со службы, и Гайдуков пришлет их Марии Денисовне! И «Это же мой брат!» — как закричит она… – вспоминает Ольга.

А откуда фото? И великий случай, и великий труд: местные поисковики в 1960-70-х по цепочке искали родных погибших десантников, собирали по крупицам недоступную из-за закрытых архивов информацию, как все было. И так оказалось записанным в том числе воспоминание лейтенанта-очевидца, как во время высадки героического десанта на Шумшу 18 августа 1945-го погибли многие, в том числе старшина штабной роты 103-го батальона связи Евгений Шамаев. Очевидец это видел с соседнего десантного судна.

— Во время высадки в судно, на котором был Шамаев, попал снаряд, начался пожар. Солдаты бросились в море, они плыли к острову вместе с командиром. Достичь берега живыми не удалось — японская артиллерия со скал била по ним в упор, — поясняет мне Валерий Гайдуков из Северо-Курильска, сын одного из участников десанта, руководитель поисково-исследовательского отряда «Океан-72».

До берега было — метров двести, но глубина большая, четыре метра, плюс отлив и течение, и вода +4.

И плывшие наши бойцы были как на ладони — для стрелявших по ним японцев. И тела наших десантников, раненых, погибших, сносило в Тихий океан. Но пополнение десанта продолжало к острову прибывать, остров — штурмовать. И на плоском, как блин, островке (на этой самой мощной японской военной базе) наши десантники бились насмерть и победили… И остров Шумшу – это в Истории последнее поле боя, последнее сражение Великой Отечественной и Второй мировой войны, с танками!

А 21 августа океан вернул — волны выкатили на берег — тела семерых десантников, в том числе Жени. Их похоронили где-то у прибрежных песчаных дюн. Или, возможно, перенесли позже в братскую могилу, на которой в 1975-м молодежь Северо-Курильского рыбокомбината поставила историческому десанту памятник.

… А Мария Денисовна, напомню, загадывала два новогодних заветных желанья.

Они про «… хочу прыгнуть с парашютом в память о брате Жене и … хочу узнать про его последний день, как он погиб…»

Оба желания исполнились.

— И даже в сто лет – вы обязательно мечтайте! — напутствует она меня, земляков и всех россиян. — И не сидите, действуйте…

Лариса Максименко.

PS. На Курилах, на острове Шумшу до сих пор полно следов тех боев советских десантников с японцами. Там все еще ржавеют среди буйной зелени подбитые японские танки, там остались ангары для японских самолетов с трех военных аэродромов и сплошь и рядом в скалах дыры — бывшие места огневых точек. Краевед Гайдуков и его земляки хотят поле боя на Шумшу сделать музеем под открытым небом… Ведь оно не только на краю света и последнее. По советскому героизму — зашкаливавшее. Вот несколько цифр. Японский гарнизон на острове в 1945-м насчитывал 8500 штыков. Наших десантников и морпехов штурмовало остров примерно столько же. Но у японцев было: 58 бетонных дотов и дзотов, 310 закрытых пулеметных точек, порядка 100 орудий и минометов, 64 танка… Инженерные сооружения противодесантной обороны уходили вглубь острова на один — четыре км. А под землей у японцев был вырыт, выбит в камне целый подземный «город» — склады, электростанции и госпитали были на глубине до 30 метров. Но мы — взяли верх и поставили точку Победы.

За годы войны фронтовая медсестра Маша, тогда еще Шамаева, спасла сотни раненых. У нее – орден Славы III степени. И вся грудь – в наградах. А первую медаль Маше вручил сам Черняховский – за то, что вытащила с поля боя 27 бойцов в июне 1942-го.

После войны многие спасенные ею раненые её разыскали, и Марии писали, даже в стихах. А самое удивительное «Спасибо!» пришло к ней так.

— Война. Разнесенный взрывом блиндаж. Андрюше Правдивцеву, командиру роты, перебило локтевой сустав, да так, что рука повисла на одной шкурочке. Он – от боли — мне: «Отрежь руку…» — «Нет, я тебе ее перевяжу и ты меня после войны еще на мотоцикле покатаешь». Оторвала я две досточки с разбитой взрывом табуретки, сделала из них шину… Правдивцев меня потом 30 лет после войны искал! А как все-таки встретились?… Чудо. Приехала я в гости к дочке в Алма-Ату, и она позвала меня с собой к знакомым в гости. Там за чаем мы говорили на разные темы и хозяева попросили рассказать о войне, и я и про Андрея рассказала. И вдруг муж хозяйки говорит, что уже слышал такую историю, как фамилия? «Правдивцев…» — «Правдивцев!» Оказалось: Андрей-то – его друг детства! Он и давай звонить ему в Краснодарский край, кричать в трубку: «Ты не поверишь… Знаешь, кто сейчас у нас в гостях?!» И вскоре мы, договорившись, с Андреем встретились. Рука — на месте, работает. И он меня на мотоцикле покатал, — улыбается Мария Денисовна.

Мария — после войны — служила в воинской части медсестрой… Потом работала в яслях, геологоразведке… Фото из личного архива

… Все годы после войны, с мужем-фронтовиком, и после, давно уж пережив его, она мечтала, чтобы мир был если не навсегда, то как можно дольше.

С 2014-го уже не раз она с Ольгой, возившей «гуманитарку», приезжала в Донбасс, отстаивающий свою русскость и вообще право быть.

— И она выступала и поднимала людям боевой дух, — говорит Ольга. — После встреч с нею – лица светлели…

Вода

А первое чудо в жизни Марии связано с водой. В 1924-м семья ушла из пензенского села на восток – «в поисках лучшей доли». Добрались до Енисея. На мосту ее бабушка шла, как и все с тяжелым заплечным грузом, но с Машей на руках. Устала, положила сверток с полуторагодовалой внучкой в ноги, на нижний выступ перил, на минуту, передохнуть. А малышка шевельнулась и… кувыркнулась с моста.

— Отец бросился в воду с моста, и, подныривая, догнал! – говорит Мария Денисовна.

Вскоре после того случая семья, прослышав, что строится новый город, развернулась, добралась до Белово, поселилась в домике у железной дороги, отец Маши стал железнодорожником. И, как Маша росла, взрослые не раз говорили: «В воде не утонула, и в огне не сгорит…» Так и вышло, всю войну Маша прошла, в огне боев, дважды раненная, контуженная, но богом хранимая.

Имя Марии Колтаковой уже 16 раз вписано в «Книгу рекордов России»! Она летала на реактивном самолете, на дельталете, в аэротрубе…, она водила новый танк. И это всё — после 93 лет. Но ей хочется довести цифру рекордов — до 20.

И зачем ей это? Славу она не замечает. Просто новое ей интересно.

Но самое главное зачем — это…

— Живу за них всех. За погибшего брата. За девчат, убитых войной, за тех, кто после войны быстро ушел, я среди них — давно последняя… – говорит Мария Денисовна. — Вот и живу так, чтобы не было стыдно им в глаза посмотреть, когда встретимся. Начнут расспрашивать, что видела, где бывала…

… 14 января, нынче, Марии Денисовне исполнилось 100, и в ее честь в Белгороде прошел военный парад, и играл военный оркестр, а потом был большой прием. Ей пришли поздравления отовсюду – от Путина, с Воронежа, с Белово, с Курил… И был еще момент на сцене, да какой! «Стальной бабушке» представитель «Книги рекордов России» предложил… постоять на гвоздях. Она, не раздумывая, встала и простояла 100 секунд – по счету лет. И это был не только российский, но и мировой рекорд. (И, кстати, после того она и все ее друзья завели такие досточки с гвоздями дома, стоят каждое утро, тренируются, и говорят, и правда, для здоровья полезно).

— Вот как свечка я стояла… – говорит «стальная бабушка» мне про рекорд на гвоздях, улыбаясь и вспоминая, как аплодировали – ей и ее поколению Победителей, от которого — свет.