Русский характер

Уникальные факты Великой Отечественной: эта девушка имела на уроках по военному делу «тройку», а стала … Героем России!

И если так защищали Родину даже не одаренные военными талантами и навыками люди, то что говорить об остальных?!…

…Историки из Кемерова и Рязани нашли неизвестные документы  о жизни и казни (!)  Веры Волошиной, героической кемеровчанки, московской студентки. Она была в тылу у немцев вместе с Зоей Космодемьянской, при обстреле группа разделилась, и после выполнения задания Вера, раненая, была схвачена фашистами, повешена 29 ноября 1941-го — в тот же день, как немцы повесили Зою. И так подруги погибли, не выдав никого, и висели – в Головково и в Петрищево, в соседних селах.

Только про подвиг Зои скоро узнала вся страна и она стала символом мужества, Героем Советского Союза.

А Вера до 1957-го была пропавшей без вести и лишь в 1994-м стала Героем России.

И долгая правда о Вере продолжает прирастать архивными находками по стране и за границей. Потому что и новый век  не имеет права забыть  про ужас той самой страшной войны…

Носочки

… Почти 80 лет назад погибла 22-летняя Вера.

… Три года назад в Головково умерла последняя свидетельница ее подвига, столетняя Мария Кубракова, оставив воспоминания.

… Год назад умерло столетнее дерево, на котором фашисты повесили Веру.

—  Упавший ствол Вериной ивы убрали, поставили табличку, рядом посадили молодую иву, — рассказывает «Кузбассу» Лариса Шашкина – Измайлова,  руководитель Военно-патриотического клуба «Память» деревни Крюково, где в братской могиле похоронена Вера. – Но! Пенек старой ивы дал вдруг отростки, ива зазеленела, распушилась…

Так Жизнь победила смерть. И Верина ива по-прежнему — на посту Памяти, и к ней всё так же едут все, кого трогает история жизни и подвига Веры.

И чем больше лет проходит после войны, тем чаще звучит просьба:

— Расскажите подробнее…

И современная реконструкция, с допусками и поправками, теперь такова.

— Группа после перехода линии фронта вскоре была обстреляна, разделилась… Часть, в которой была Вера, пошла сюда. По дороге они встретили красноармейцев (разведку. – Авт.), те сказали не ходить в Головково, там много немцев, опасно. Но они пошли. И заминировали дорогу, скорее всего, ведущую к этой деревне, но не главную, а  ту, что ведет из Головково через поле к Якшино и дальше на Минское шоссе, а там скоро – Москва… – поясняет Лариса Шашкина – Измайлова. – Потом, прячась в лесу, дождавшись взрывов немецкой техники на дороге, группа Веры подожгла в деревне крайние дома с немцами и начала отходить. По пути наткнулась на красноармейцев из окружения, взяла их с собой. И, идя к линии фронта, напоролась в темноте на немцев. Вера шла впереди, она еще успела крикнуть своим: «Уходите!» Группа разбежалась и так спаслась. А Веру, раненую, схватили немцы. Вернувшиеся товарищи нашли лишь погибшего красноармейца, он шел вторым…

… Как люто потом пытали Веру и как казнили, близко не видел никто. Немцы жителей Головково, Крюково и рядом, кто не убежал в скорые землянки в лес, отогнали давно в Верею и в Боровск, освободив дома для себя…

… И казнь Веры в деревне, где одни только немцы, могла бы остаться тайной… Но  бабушка Олещенко, оставшись с болевшей беременной дочкой  и трехлетним внуком дома в Скугрово, в 10 минутах ходьбы от Головково, сказав немцам про болезнь заразную, и их не тронули, шла как раз с поля или с схрона, куда ходила за припасами, и в ужасе увидела издали, сквозь деревья…

Как подъехал грузовик, и девушка в кузове, вся в кровоподтеках, сказала немцам убрать от нее грязные руки, и поднялась, опираясь здоровой рукой за борт. Она сказала что-то по-немецки — немцам. И нашим военнопленным, строившим мост, сказала, что наши — победят…

Ей накинули на шею петлю. Но водитель грузовика не хотел трогаться. Предполагаем, он был из местных. И только под дулом пистолета нажал он на газ. И девушка крикнула: «Прощайте, товарищи!»

У краеведов есть версия, что Веру повесили на арочных воротах – на въезде в Головково, а потом перевесили на иву рядом. Но я склоняюсь к тому, что повесили на иве. Иначе слишком нерационально для немцев.

И был еще один свидетель – женщина из леса, она видела тело, сквозь деревья, на иве ночью.

А потом наши отбили Головково и пошли в наступление дальше. Жители вернулись в деревню. Потом прошла зима. Понадобилась известь. И в известковой яме нашли спрятанное немцами тело…

… И смерть не тронула девичью красоту. Снегопад, много шедший в первые дни после казни, и известь скрыли последний вызов и страдание.

— Веру подняли, — продолжает Лариса Шашкина – Измайлова, — похороны организовала бригадир трактористок Кубракова… А определили, что казненная —  солдат, и городская, по носочкам. Местные ходили в портянках в валенках… А на ней — свитерок, исподнее солдатское. И носочки — белые-белые, так выбелила известь.

Не скрыть!

Фашисты провели казнь Веры – в пустой деревне, без русских. Но зачем? И решили содеянное скрыть. Но не удалось. И тогда. И  сейчас!!! Александр Никитин, историк из Рязани, исходя из того, что немцы сфотографировали казнь Космодемьянской и почему бы им было не снять и казнь Волошиной (?), засек на международных интернет-аукционах, в очередной выкладке старых немецких фото, кадры с неизвестной казненной девушкой.

— Две фотографии проскользнули мимо, но след от тех торгов остался в интернете, — рассказывает «Кузбассу» Никитин. — Рассматривая фото на экране монитора, я сумел разобрать на прибитом к иве щите: «Эта девушка была членом группы поджигателей…» Что сразу срифмовалось с доской «Поджигатель домов», которую повесили на грудь Зое. И я сразу подумал о Волошиной. Внешне девушка очень походила на Веру. Несколько минут потребовалось, чтобы найти в интернете фото головковской ивы — совпало!

И историк, потрясенный тем, что, возможно, это съемка — с Верой и что он первым понял это, стал ждать, не появится ли на выкладке еще фото. И скоро снимок появился у одного американского продавца. И Никитин успел его купить, за 65 долларов.

— Слава богу, что антикварный рынок, сделав военные фотографии предметом выгодного сбыта, перетряхнул немецкие семейные архивы. Иначе все эти альбомы оказались бы на помойках. И мы лишились бы важнейших визуальных источников, вплотную приблизивших к нам 1941-45 годы…

… Итак, таких кадров в мире, у торговцев, оказалось три. Один попал в Россию, к историку Никитину, а похожий, с одной пленки, осел у кого-то за границей.  А третий, со щитом на иве, Никитин выяснил, находится в фондах одного колледжа в США, в составе пожертвованного частного собрания памяти Холокоста. И на обороте этого фото оказались надписи!

— «Bandenführerin in Golowkowo. Dezember 41». Надо ли объяснять, насколько для нас эти надписи ценны? Точнее, бесценны. Ведь географическая и хронологическая локализации устраняют последние сомнения, что на этой и двух других фотографиях – Волошина, — убежден Никитин, пояснив, декабрь в надписи мог возникнуть в связи с задержкой проявки, печати. – …Но откуда оккупанты почерпнули, что Вера – «предводительница банды»? Никто, кроме самой Веры, не мог возвести себя на допросе в ранг командира – и это потрясающий психологический штрих. Значит, она меньше всего думала о спасении. «Кто у вас главный?» –спросили её. — «Я — главная».

Потому что Вера думала о товарищах, чтобы дать им шанс дальше уйти и вернуться в часть с разведданными и с отчетом о сделанном.

Кстати, Никитин, по не тевтонским лицам на фотографии предположил, что это не немцы, а, вероятно, солдаты из многонационального «Французского легиона добровольцев против большевизма». Там, в Головково, поясняет, по документам и другим немецким фото, был штаб легионеров. И, предполагает, казнь Веры, наверняка под немецким руководством, была как «…мрачный спектакль», который «… предназначался именно для легионеров. Чтобы преподать урок необходимой суровости…»

И, по-Никитину, Вера в последние минуты жизни видела окруживший ее весь  враждебный мир, говоривший на разных языках. И там мог стоять у ивы, он же был на других фотографиях из Головково, даже «…Жак Дорио, в не столь далёком прошлом… один из лидеров французской коммунистической партии», изменивший политические взгляды и приветствовавший Гитлера и войну.

Вера не могла бы узнать бывшего вожака французского комсомола. Но что почувствовал он, когда непокоренная девушка запела «Интернационал» и гордо приняла смерть?

— Чувство не своей войны?… – предполагает историк.

И начало краха фюрера?…

Это было поколение будущего!

… Тетрадь с итогами детской спартакиады в Кемерове 1936 года хранится в облархиве давно. Но внимание науки привлекла впервые. «Метание диска. Волошина, 13,35. II-ое (место. – Авт)…» А вот листы со спартакиады уже 1937-го, и тоже с победителями. Среди них — «Прыжки в высоту с разбега. Школа N12, Волошина, 130 сант.»

И эти спортивные документы, с еще и со школьными оценками ребят, причем, удача, сохранились оценки только Вериной школы (!), разыскал Николай Морозов, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ФИЦ УУХ СО РАН. А так же, листая «Кузбасс» тех лет, он нашел: за несколько месяцев – напечатано аж три фото Веры и упомянуто о ней в  репортаже…

— Она была – звезда! – говорит историк. И мы с ним, перебирая сканы газет, молчим, любуясь девушкой…

Но вот известное предвоенное фото – в повороте, на волейбольной площадке.

И этот ракурс в 1941-м повторит немец-фотограф – в одном из страшных кадров казни героической Веры.

И историк думает о том же, что и я. И, всмотревшись снова в оценки, говорит:

— А ведь у нее было в школе по военному делу «посредственно». Но она стала Героем!

… И таких парней и девушек в нашей юной советской стране, сильных духом, было много. И физически – они были – словно из будущего.

Результаты довоенных спартакиад у девушек уступают нынешним из манежа. А вот мальчики поколения Веры бежали стометровку за 11,7, как бегут ее — ребята сейчас, и прыгали в длину дальше… И гранату кидали, готовясь защищать Родину, на 30,25 м (девочки), на 63,55 (мальчики)… Кого-то на войне это потом спасло. И, главное, то поколение, спасло будущее. И нас.